"Мама, не плачь, я вернулась!"

1 ноября ветерану Великой Отечественной войны Раисе Дмитриевне Деминой из деревни Огрызки  исполнилось 90 лет. 90 лет  - возраст почтенный – за эти годы юбиляру пришлось быть не только свидетельницей, но непосредственной участницей  многих важнейших событий в истории  нашей страны.

- Нелегкая у меня была жизнь, - вспоминает Раиса Дмитриевна. - Родилась я в деревне Щепины, которая располагалась примерно в трех километрах от села Ацвеж, восьмой в семье. Помню единоличную жизнь крестьян, где я еще до школы начала работать в своем хозяйстве и коллективизацию, которая больно ударила по нашей семье – по решению комитета бедноты нас раскулачили. До сих пор не понимаю за что: обычная деревенская изба 5,5 х 5,5 метра, 2 лошади, две коровы и другой скот  - и все нажито своим трудом. Отца отправили на лесозаготовки, откуда он вернулся совершенно больным  человеком. Так что горя пришлось хватить еще в тридцатые годы. Но учебу не бросила – 7 классов 1-ой Ульяновской (Ацвежской) школы окончила почти на одни пятерки. А там -  на работу в колхоз.

Помню первый день войны и  слова отца: «Эта война будет очень трудной, продлится долго. Много крови человеческой прольется». 24 января 1942 года его не стало, но его слова оказались пророческими.

 Эти трагические для всей страны и для  каждой семьи  годы, даже вспоминать не хочется, но они, как в кошмарном сне, непроизвольно всплывают в памяти:   работа в колхозе за себя и за ушедших на фронт мужчин, в лесу, на торфоразработках, на строительстве запасного аэродрома…

В августе 1943 года меня призвали  в действующую армию  и отправили на фронт. Я попала в 109-й Рижский Краснознаменный авиационный полк авиации дальнего действия. Он входил в 48-ю авиационную дивизию, которая находилась в непосредственном подчинении Ставки Верховного Главнокомандования и была укомплектована тяжелыми бомбардировщиками ИЛ-4.

Я служила мотористом. Хорошо помню свою дружную команду: старший техник Болдырев, механик Илюхин, моторист  Щепина. В нашу задачу входила подготовка самолетов к боевым вылетам. А летали наши самолеты бомбить военные объекты в глубоком тылу противника, в том числе и непосредственно на территории Германии.

Нам, мотористкам, приходилось также выполнять роль посыльных. Как правило, распоряжения  о вылете на задание с указанием объекта, его координат и точном времени вылета непосредственно из Ставки  по секретной связи приходили в штаб полка, и чтобы полностью исключить утечку информации  на аэродром они доставлялись только через посыльных.

Несколько раз пришлось принять участие в боевых вылетах в качестве бортстрелка. Бомбардировщик ИЛ-4  - грозная боевая машина. Он брал в бомболюк десять 100-килограммовых бомб, а вне бомболюка подвешивалась еще 500-килограммовая бомба. Кроме того, он был вооружен тремя пулеметами. Экипаж дальнего бомбардировщика ИЛ-4 состоял из 4-х человек: пилота - командира корабля, штурмана, радиста и стрелка, который располагался в задней части фюзеляжа самолета и отражал атаки немецких истребителей с хвоста – самой уязвимой части самолета. Стрелки, к сожалению, довольно часто гибли и тогда вместо них при вылете на боевое задание садили  нас  - девчонок-мотористок, показав, на что надо нажимать в случае захода в хвост вражеского самолета. Пришлось принять участие и в воздушных боях.  Нажму, сколько есть сил на гашетку, от страха зажмурю глаза, а когда открою – вижу: немецкий ас отвалил в сторону. Откуда ему знать, что за пулеметом сидит не настоящий стрелок, а девчонка с зажмуренными глазами.

Несколько раз приходилось быть буквально на волоске от смерти, а 27 апреля 1944 года, когда мы базировались уже на территории западной Белоруссии, при выполнении боевого задания я попала под обстрел. После  неожиданного удара упала, в глазах помутнело и я   перестала чувствовать свою ногу. Сколько времени  пролежала в луже собственной крови, сказать трудно. Когда  счет жизни шел уже на считанные минуты, меня нашел наш стрелок Николай. Как потом оказалось, две пули прошили меня насквозь: одна -  бедро, другая - полость живота.

Лечение было трудным и долгим -  7 месяцев госпиталей:  полевой госпиталь в Гродно, потом в Белостоке и, наконец, эвакогоспиталь в Маршанске. Кстати, от Белостока  до Маршанска, а это для мирного времени совсем рядом, нас на санитарном поезде везли 11 суток, так как поездам, которые следовали на запад с бойцами  и вооружением был дан зеленый, а наш поезд преимущественно отстаивался в тупиках.

Домой вернулась в канун Дня Победы  - 27 апреля 1945 года. Увидев меня, мама заплакала. Это были слезы, накопившиеся от переживаний за время моего пребывания на фронте и госпиталях. «Мама, не плачь. Я живая и вернулась!», - что можно было мне еще сказать. Послевоенные годы, особенно первые, также были неимоверно трудными. Нам, фронтовикам, несмотря на тяжелые ранения и контузии, никаких скидок не было.  Трудилась в своем  колхозе, а потом меня пригласил на работу в райфинотдел в качестве финансового инспектора и закрепили за мной три сельсовета: 1-ый Ульяновский, Рижский и Кузякинский, а это свыше 100 деревень, где надо было побывать в каждом доме.

В 1947 году вышла замуж в деревню Дрягунята.Некоторое время жили в Оричевском районе. Муж  работал в лесу, а я -  засвкладом. Но потом вернулись домой. Я работала в колхозе «Память Ильича», а потом меня пригласили на Ильинский маслозавод, где трудилась маслоделом, сыроделом, приемщицей молочной продукции. Все шло нормально, нам даже переходящее Красное знамя оставили на вечное хранение, но деревня Дрягунята стала разъезжаться. Мы покинули ее   в 1972 году одними из последних. Переехали в деревню Щенники  колхоза «Красное Знамя». Пошла работать на телятник, где и трудилась до выхода на пенсию.
 

 Вот уже 35 лет ветеран войны и труда, кавалер ордена Великой Отечественной войны и других боевых наград Раиса Дмитриевна Демина находится на заслуженном отдыхе. В конце 70-х годов семья переехала в деревню Огрызки, где поставила свой добротный дом.
 

Эдуард Кулаков.

Фото Сергея Загребина.