Смысл его жизни - помогать людям

Чем старше мы становимся, тем чаще вспоминаем свои молодые годы.  Но о своем   детстве, пришедшемся на суровые военные и тяжелые послевоенные годы, ветеран труда Николай Федорович Ронжин вспоминать  не любит.

- Трудное было время,  - кратко говорит он.  – Недоедание, недосыпание, непосильный труд за взрослого мужика. Но так жили во всех деревнях.

Но, несмотря ни на что, упорный и любознательный паренек учебу не бросил, а после окончания Юмской семилетки   поступил в Кировскую фельдшерско-акушерскую школу – так тогда назывался медицинский техникум.

- Еще до сдачи выпускных экзаменов, - вспоминает он, -  к нам в училище пришел старший лейтенант МВД. «Сватая» нас на службу в систему МВД, говорил он хорошо, обещал много: возможность выбора места работы, хорошие условия, продвижение по службе, через полгода  - всем офицерские звания и т.п. Но как потом оказалось, офицер МВД, мягко говоря, перестарался в своих обещаниях. В одном он оказался прав: выбор места будущей службы, пусть и небольшой,  но был.

Я выбрал Улан-Удэ. Почему? С продуктами тогда было туго, а один знакомый проводник, работавший на хабаровском поезде, сказал мне, что в Улан-Удэ есть все. Он оказался прав, но… меня направили в Багдари – районный центр на тысячу километров севернее Улан-Удэ, расположенный на плоскогорье на высоте свыше 1500 метров над уровнем моря в зоне вечной мерзлоты.  Тайга, камни, а летом топи -  и добраться туда можно было только на самолете ПО-2. Продукты в поселок завозились  только в зимнее время, когда можно было ездить на лошадях по льду рек. Овощи там не выращивались, и за 5 лет работы в зоне, пока не удалось, наконец, вырваться оттуда домой, я только один раз купил в местном магазине банку огурчиков.

Ни обещанного офицерского звания,  ни квартиры, ни  даже комнатки мне там не дали – и где только ни пришлось ютиться. В последнее время, когда я уже женился, меня поселили в одной небольшой комнатке вместе с семейным и имеющим детей старшиной.

Но вспоминать жизнь в Багдари только плохим было бы неправильно. Там я увидел сибирские просторы, повстречал немало хороших людей, научился самостоятельно принимать решения, стал специалистом. Помню такой  случай. Во второй половине дня меня срочно вызвали  к тяжелому больному. Сразу же - к нему, а он -  без сознания. Измерил  температуру – 40 градусов. Осмотрев, поставил диагноз – тяжелая форма малярии. С ней  на практике я столкнулся впервые. Что делать? Приложил  к голове мокрое полотенце, потом еще раз  – и через какое-то время он пришел  в сознание. Но надолго ли? Эффективных, как сейчас, лекарств, тогда не было. И тут  вспомнил слова одного из преподавателей перед окончанием училища: «Вы пока не специалисты – мы вас только научили  читать медицинскую литературу». Я срочно к справочникам, которые на последние деньги купил в Кирове. В одном из них нашел необходимый рецепт – и в аптеку. Там, к счастью, оказались нужные компоненты, к утру мне приготовили   раствор – и больного удалось спасти. А  следовать совету мудрого преподавателя, читать медицинскую литературу и учиться пришлось до конца работы.

 
Когда в 1955 году вернулся на родину, первые три года работал в железнодорожной амбулатории. Зона обслуживания – от Свечи до Гостовской. В любую погоду, в любое время суток до больных приходилось добираться и на дрезине и на товарном поезде, иногда в кабине паровоза, а чаще, нарушая технику безопасности, на платформе вагона, при этом садиться и прыгать на ходу – товарняки стоят далеко не на всех разъездах.

В 1958 году  предложили работу в Рыбаковщине. Дал согласие. Первое время пришлось жить с семьей в медпункте, а потом, дали квартиру.  Зона обслуживания  - 19 деревень, расположенных от центра на расстоянии от 2-х до 7 километров. Транспорта никакого. Когда, как говорят, немного разжился, купил велосипед, на котором ездил почти 10 лет, а потом и мотоцикл «Минск». До выхода на пенсию я  три таких мотоцикла  изъездил.

Считаю, что работа фельдшера на селе благодарная, но очень беспокойная. Приходилось бежать на помощь к больному в любую погоду и любое время суток, в выходные и из-за праздничного стола.

Помню, еще в начале работы в Рыбаковщине в воскресенье ко мне привезли тяжело раненого подростка, который полез в чужой огород за яблоками, а хозяин с близкого расстояния всадил в него заряд дроби. Больница тогда была в Юме. Оттуда он самолетом был срочно отправлен в Киров,   где  ему сделали сложную полостную операцию. И парнишка выжил.

И сколько было подобных случаев, когда  благодаря своевременной и квалифицированной помощи или быстро и правильно принятом решении  Николая Федоровича. удавалось спасти человека, подсчету не поддается. Скорее всего, сотни.

Николай Федорович уже 23 года находится на пенсии, но рыбаковцы до сих пор благодарны ему. Спросите: «Кто самый уважаемый человек в вашей деревне?». Не сомневаюсь, что любой ответит: «Конечно, Николай Федорович Ронжин».

                                                                                             Эдуард Кулаков.

                                                                                            Фото Сергея Загребина.