В памяти январь 43-го

Ветераны Великой Отечественной, как правило, не любят вспоминать о той страшной войне. Но о ней не дают забыть старые раны: как душевные, так и телесные. И трудно сказать от которых из них больше боли.

Жителя деревни Шмелёво Ефима Устиновича Яровикова война застала в борозде – молодой 17-летний  механизатор на колёсном тракторе пахал пары. Парням, которым исполнилось восемнадцать, ушли на фронт в первые же дни войны, а Ефиму повестка пришла в 1942 году.

Молодого миномётчика направили на Волховский фронт, под Тихвин, где тяжёлые кровопролитные бои не прекращались ни на минуту. На этом направлении враг пытался еще теснее сомкнуть кольцо блокады Ленинграда и задушить город, а наши войска не прекращали действий по прорыву блокады. Всё смешалось: времена года, дни и ночи,  жестокие бомбёжки и артобстрелы, ежедневная гибель боевых товарищей. Каждую минуту смерть ходила рядом.

-Но особенно жестокими были бои в конце лета 1942 года, - вспоминает ветеран, -  когда враг, перебросив свои лучшие дивизии и тяжелую осадную артиллерию и авиацию с южных участков,  обрушил  и двинул их на захват Ленинграда.

Врезался в память и январь 1943 года. Мороз. Пронизывающий ветер с моря. Приказ в наступление на запад – на соединение с войсками Ленинградского фронта и прорыв блокады. Любой ценой, - с потерями не считались – надо было спасать город и его жителей от вымирания. Мы скинули немцев с удерживаемого ими в течение почти  полутора лет плацдарма на правом берегу реки Волхов. Блокада Ленинграда была снята.  По очищенному от немцев коридору шириной  около 10 километров в короткий срок были проложены шоссейная и железная дороги. Таким образом, снабжение города продовольствием и вооружением  значительно улучшилось, и были спасены от голодной смерти и бомбёжек сотни тысяч ленинградцев. Немцы неоднократно предпринимали попытки захватить эту узкую полоску земли: постоянно  обстреливали  из тяжёлых орудий, бомбили, но мы её отстояли.

В одном из таких боёв нашего земляка  ранило осколком немецкой бомбы. Рана оказалась тяжёлой – перебило ногу.

- Меня отправили в эвакогоспиталь в Сибирь, - вспоминает Ефим Устинович,  - а я знал, что эвакогоспиталь есть и у нас в Свече и попросил, чтоб меня     на своей станции высадили. Сопровождающий нас врач мою просьбу удовлетворил, и так я оказался дома. Молодой хирург Василий Петрович Козлов сделал мне операцию и сохранил ногу. А буквально через пару месяцев по просьбе директора Свечинской МТС Александра Дмитриевича Вохмянина  я уже работал на тракторе и пахал поля  в своём колхозе. Тогда была острая нехватка керосина – всё шло на фронт -  и наши  колёсные трактора на железных шпорах работали на берёзовых чурках. Отец заготавливал и сушил их, а я пахал.

Со своей будущей женой Павлой Константиновной Ефим Устинович познакомился в конце 1946 года, когда она после войны устроилась на работу учётчицей в Свечинскую МТС. Она, как оказалась, тоже была участницей войны, и, будучи фронтовой радисткой, воевала в одной части со своим будущим мужем. Именно она в тот памятный день в  мае 1945 года приняла сообщение  в штаб фронта об окончании войны. Близкие земляки и будущие супруги (Павла Константиновна из д. Лебеди Юмского сельсовета) воевали  рядом, но не знали друг друга. И всё-таки судьба свела их дома, на родной свечинской земле, и они прожили в согласии около 60 лет.

Ефим Устинович до выхода на пенсию трудился механизатором колхоза «Шмелёвский». И как трудился. Вместе со своими боевыми наградами: медалью «За отвагу», орденом Отечественной войны 1-й степени и наградами жены он хранит в шкатулке орден Трудового Красного Знамени и медаль «За преобразование Нечерноземья».

Эдуард Кулаков.

Фото Сергея Загребина.